Совсем иначе, подчеркивал Эли, относилось к существующему обществу и его институтам социалистическое движение, которое настаивало на их полном переустройстве, утверждении общественной собственности на средства производства и уничтожении классовых различий.Характерным для Эли было то, что он не только снимал завесу молчания вокруг идей социализма, которую воздвигла буржуазная историография, но и признавая «могущественный характер обличения им существующих институтов» и притягательность позитивных/идеалов социализма. «Сила социализма, — писал он, объясняется не только его обличениями существующих институтов, но и его позитивной программой» 18. Реалистическая оценка притягательности социалистических идеалов понадобилась Эли для того, чтобы убедить правящий класс в необходимости разработать средства борьбы с социализмом, способные нейтрализовать его влияние и привлечь на свою сторону тех, кто уже отдал или мог отдать в будущем симпатии социализму.
Среди таких средств Эли выделял признание капиталом и государством тред-юнионистского движения: легализация тред-юнионов была, на его взгляд, самым надежным способом нейтрализации влияния социализма на рабочих. Противопоставляя друг другу тред-юнионизм и социализм, Эли усматривал смысл рабочей политики капитала и буржуазного государства в том, чтобы воспрепятствовать их соединению, подчинить стихийное рабочее движение буржуазному сознанию, направить его по безопасному для буржуазного общества руслу. Слепая приверженность буржуазии принципу «свободы труда» (свободной конкуренции разъединенных рабочих на рынке труда), равнозначная на практике попытке задушить и искоренить тредюнионизм, доказывал Эли, благоприятствовала скорейшему слиянию его с социализмом.
